«Линь-цзи лу»

Записи 91–119   <<   Записи о поступках   >>   К  оглавлению


§ 120

Вначале Линь-цзи1 был в монашеской общине Хуан-бо; в поведении своем был прост и прям. Главный монах отозвался тогда [о нем] с похвалой:

— Хотя он и новичок, он отличается от всех прочих монахов.

Затем главный монах спросил:

— Сколько времени ты здесь провел, старейшина?

Линь-цзи отвечал:

— Три года.

Главный монах спросил:

— Обращался ли ты когда-нибудь с вопросами и за наставлениями?

Линь-цзи отвечал:

— Никогда не обращался ни с вопросами, ни за наставлениями, я не знаю, о чем спрашивать.

Главный монах сказал:

— Почему бы тебе не спросить у монаха-главы монастыря, в чем состоит главный смысл Дхармы Будды?

После этого Линь-цзи пошел спрашивать. Но не успел он и слова вымолвить, как Хуан-бо ударил его.

Когда Линь-цзи вернулся, главный монах спросил его:

— Ну как?

Линь-цзи отвечал:

— Не успел я и слова вымолвить, как монах-глава ударил меня. Но я не понял [за что].

Главный монах сказал:

— Остается только пойти и спросить еще раз.

И Линь-цзи снова пошел спрашивать; Хуан-бо снова ударил его. Так он трижды ходил спрашивать и трижды был избит.

Вернувшись, Линь-цзи сказал главному монаху:

— К счастью, я удостоился твоей милости, будучи послан с вопросами к монаху-главе. Я трижды спрашивал и трижды был избит. Я огорчен тем, что из-за собственных преград я не могу овладеть столь глубоким смыслом. Однако сегодня я ухожу.

Главный монах сказал:

— Если ты уходишь, ты должен пойти попрощаться с монахом-главой.

Линь-цзи откланялся и скрылся.


1 Начиная с этого параграфа, мы переводим ши, «Наставник» как «Линь-цзи».


§ 121

Главный монах, опередив [Линь-цзи], пошел к монаху-старейшине [Хуан-бо] и сказал:

— Тот новичок, который спрашивал тебя, в высокой степени [человек] Дхармы1. Если он придет прощаться, [найди] средство и удержи его. В будущем, закалившись, он превратится в большое дерево, оно будет давать тень и прохладу людям всего мира.

Линь-цзи пришел прощаться. Хуан-бо сказал:

— Тебе не следует идти ни к кому, кроме Да-юя, который располагается в низине Гаоаня2. Он тебе непременно все растолкует.

Линь-цзи пришел к Да-юю. Да-юй спросил:

— Откуда ты пришел?

Линь-цзи отвечал:

— Я пришел от Хуан-бо.

Да-юй спросил:

— Что тебе сказал Хуан-бо?

Линь-цзи отвечал:

— Я трижды спрашивал его об основном смысле Дхармы Будды и трижды был им избит. А я так и не знаю, допустил я ошибку или нет.

Да-юй воскликнул:

— Хуан-бо — это бабушка3. Он для тебя так выложился! А ты еще явился сюда спрашивать, допустил ты ошибку или нет!

При этих словах Линь-цзи посетило великое озарение и он сказал:

— Оказывается, Дхарма Будды у Хуан-бо ничего особенного4 не представляет.

Да-юй схватил его и закричал:

— Ты, такой-сякой сопляк, писающий под себя, только что спрашивал, допустил ты ошибку или нет, а теперь говоришь, что ничего особенного не представляет у Хуан-бо Дхарма Будды! А какие еще теории ты знаешь? Выкладывай скорее, выкладывай скорее!

Линь-цзи трижды приложил свой кулак к подреберью Да-юя. Да-юй оттолкнул его и сказал:

— Твой Учитель — Хуан-бо, а я здесь ни при чем!


1 [Человек] Дхармы (жу фа) — выражение высшей похвалы.

2 Низина Гаоаня. — Находится в области Хунчжоу пров. Цзянси.

3 Бабушка (лаопо). — Имеется в виду доброта и заботливость Наставника; с нашей точки зрения, это вульгаризм.

4 Ничего особенного (у доцзы) — типично чаньская идиома.


§ 122

Линь-цзи простился с Да-юем и вернулся обратно к Хуан-бо. Хуан-бо, увидев, что он пришел, спросил:

— Этот молодец то приходит, то уходит, до каких пор это будет длиться?

Линь-цзи сказал:

— Это только благодаря твоей «бабушкиной сердечности».

Затем, поклонившись, он стал в ожидании.

Хуан-бо спросил:

— Откуда ты пришел?

Линь-цзи отвечал:

— Вчера я по твоему милостивому наказу посетил Да-юя и вернулся.

Хуан-бо спросил:

— Что сказал Да-юй?

Тут Линь-цзи передал разговор [с Да-юем].

Хуан-бо заметил:

— Как бы удостоиться того, чтобы этот молодец пришел сюда, и тогда всыпать ему порцию!

Линь-цзи сказал:

— О каком «тогда» ты говоришь? Получай немедленно — и вслед за этим немедленно шлепнул [Хуан-бо].

Хуан-бо сказал:

— Этот сумасшедший вернулся, чтобы подергать усы тигра.

Линь-цзи произнес кхэ. Хуан-бо сказал:

— Помощник, уведи этого сумасшедшего, пусть получает наставления в Зале сангхи!


§ 123

Впоследствии Гуй-шань, передавая этот эпизод Ян-шаню, спросил:

— В данном случае Линь-цзи получил помощь от Да-юя или Хуан-бо?

Ян-шань ответил:

— Он не только оседлал голову тигра, но и подержал его за хвост1.


1 Оседлал голову тигра... подержал его за хвост (ци ху тоу... ба ху вэй). — Смысл изречения в том, что Линь-цзи воспринял все сполна от обоих Учителей; при этом под «головой тигра» подразумевается Да-юй, а под его «хвостом» — Хуан-бо (см.: Entretiens de Lin Tzi. P. 211).


§ 124

Когда Линь-цзи сажал сосны, Хуан-бо спросил:

— Зачем сажать так много деревьев глубоко в горах?

Линь-цзи отвечал:

— Во-первых, чтобы заградить вход в горы, во-вторых, чтобы оставить памятный знак для потомков.

Кончив говорить, он трижды постучал лопатой по земле.

Хуан-бо сказал:

— Пусть будет так. Но ты ведь уже получил от меня тридцать палочных ударов.

Линь-цзи снова три раза постучал лопатой по земле и громко выдохнул.

Хуан-бо сказал:

— Будучи передана тебе, моя школа расцветет [во всем] мире.


§ 125

Спустя некоторое время Гуй-шань передал эти слова Ян-шаню, и тот спросил:

— В этом случае Хуан-бо возлагал надежды на одного Линь-цзи или еще на кого-нибудь?

Ян-шань отвечал:

— Кое на кого еще. Но до этого, почтеннейший, было еще так далеко, что я не хочу об этом говорить.

Гуй-шань сказал:

— Пусть так. И все же мне хотелось бы знать. Ты лишь намекни, чтоб можно было представить.

Ян-шань сказал:

— Человек укажет на юг1, и в государствах У и Юе будут исполняться его распоряжения. Когда они встретились с сильным ветром, они остановились. (?)

[Примечание]: это предсказание касается почтеннейшего по имени Фэн-сюэ («Пещера ветров»).


1 Человек укажет на юг... (и жэнь чжи нань...) и далее до конца параграфа. — Комментаторы предлагают различные толкования этого пассажа; наиболее приемлемым, на мой взгляд, является версия Сасаки (см.: The Recorded Sayings... P. 85—86). Из того, что мною передано как [Примечание] — это шесть знаков, набранных мелким шрифтом, которые с давних пор включались в текст «Линь-цзи лу», — следует, что автор предсказания идентифицирован с Фэн-сюэ Янь-чжао (896–973, заметим, что именно ему принадлежит авторство надписи на ступе Линь-цзи), Четвертым Патриархом линьцзиевой ветви. Предсказание его может быть интерпретировано по-разному. Так, согласно одному варианту, слова «укажет на юг» подразумевают посещение Фэн-сюэ его Учителя Нань-юаня Хуэй-юна, или Хуэй-юна из южного монастыря. Упоминание княжеств У и Юэ связано с тем, что сам Фэн-сюэ был родом из тех древних мест. Выражение «Когда они встретились с сильным ветром...» (юй да фэн...) соотносится со следующей ситуацией: Фэн-сюэ отправился в древний храм под названием Фэнсюэ («Пещера ветров»), что располагался на горе Дафэн («Сильный ветер»); там он обосновался и провел остаток своих дней.


§ 126

Когда Линь-цзи прислуживал Дэ-шаню, [Дэ]-шань [как-то] сказал:

— Сегодня я устал.

Линь-цзи заметил:

— Что тот старец бормочет, словно во сне?

[Дэ]-шань тогда ударил его. Линь-цзи опрокинул веревочное сиденье. [Дэ]-шань на этом остановился.


§ 127

Во время вскапывания земли по поводу всеобщего участия в работах1 Линь-цзи увидел, что идет Хуан-бо, прекратил копать и встал, опираясь на мотыгу. Хуан-бо спросил:

— Этот молодец устал что ли?

Линь-цзи отвечал:

— Я еще не поднимал мотыги, как я мог устать?

Тогда Хуан-бо ударил его. Линь-цзи выхватил палку и одним ударом опрокинул Хуан-бо. Хуан-бо позвал монаха-помощника2 и попросил:

— Помоги-ка мне подняться.

Вэйна подошел, поддержал [Хуан-бо] и спросил:

— Как вы, достопочтенный, позволили этому безумцу быть столь грубым?

Как только Хуан-бо поднялся, он ударил монаха-вэйна. Линь-цзи, [продолжая] копать землю, сказал:

— Повсюду хоронят сжигая, а я вас здесь сразу живьем зарою3. <К § 106.>


1 Всеобщее участие в работах (пу чу). — Все члены общины должны были участвовать в каких-либо полезных для нее работах. Эта обязанность была введена Хуан-бо.

2 Монах-помощник (вэйна — монах, в обязанности которого входило наблюдение за персоналом и работами в монастыре.

3 Повсюду хоронят сжигая, а я вас здесь сразу живьем зарою (Чжу фан хоцзан во чжэ-ли иши хо май). — Индийский обычай кремировать мертвых был заимствован китайскими буддистами, а также мирянами, но встречались и исключения (так, сам Линь-цзи был предан земле). В данном случае, очевидно, слова Линь-цзи выражают его желание наказать Хуан-бо и монаха-вэйна за непонимание.


§ 128

Спустя какое-то время Гуй-шань спросил Ян-шаня:

— В чем смысл того, что Хуан-бо ударил монаха-вэйна?

Ян-шань отвечал:

— Настоящий разбойник1 убегает, а стражник, который его преследует, подвергается палочным ударам.


1 Настоящий разбойник (чжэн цзэй). — Имеется в виду Линь-цзи, ударом опрокинувший Хуан-бо (§ 127), а досталось от Хуан-бо монаху-вэйна, который помог ему подняться.


§ 129

Однажды, сидя перед Залом сангхи, Линь-цзи увидел, что идет Хуан-бо. Линь-цзи зажмурил глаза, тогда Хуан-бо сделал вид, что испугался, и вернулся в свою обитель.

Линь-цзи тут же последовал за ним в его обитель и поблагодарил его, согласно церемонии.

Главный монах стоял в ожидании. Хуан-бо скачал:

— Хоть этот монах и начинающий, но разбирается в таких делах1.

Главный монах сказал:

— Ваши, почтеннейший, ноги почти не касаются земли, а вы при этом удостаиваете признанием какого-то новичка.

Хуан-бо шлепнул его по губам. Главный монах сказал:

— Если знает, то и хорошо.


1 Такие дела (цы ши). — Эти слова синонимичны термину «Великое Дело» (см. примеч. к § 7).


§ 130

Линь-цзи дремал в Зале сангхи. Вошел Хуан-бо и, увидев его, ударил палкой по краю скамьи [чань]. Линь-цзи поднял голову, увидел, что это был Хуан-бо, и снова задремал. Хуан-бо снова ударил по краю скамьи и направился в верхнюю часть [Зала]; [там] он увидел главного монаха, занимающегося созерцанием, [и] сказал:

— Вот в нижней части1 сидит новичок, а занимается созерцанием, что же ты здесь [предаешься] фантасмагории?

Главный монах спросил:

— А что делает этот старец?

Хуан-бо ударил по краю скамьи [чань] и ушел.


1 Верхняя часть, нижняя часть (шан цзянь, ся цзянь). — Как правило, Зал сангхи был обращен фасадом на восток, при этом северная его сторона называлась «верхней» частью, а южная — «нижней». Новообращенные сидели в нижней (южной) части Зала, а «ветераны» — в верхней (северной).


§ 131

Некоторое время спустя Гуй-шань спросил Ян-шаня:

— В чем смысл того, что Хуан-бо вошел в Зал сангхи?

Ян-шань отвечал:

— Двойной выигрыш в одном состязании1.


1 Двойной выигрыш, в одном состязании (лян цай и сай). — Возможно двоякое толкование этой фразы: 1) Хуан-бо одержал верх и над Линь-цзи, и над главным монахом; 2) в каждой оппозиции (Хуан-бо—Линь-цзи, Хуан-бо—главный монах, Линь-цзи—главный монах) оба участника являются победителями.


§ 132

Однажды во время всеобщего участия в работах Линь-цзи шел позади других. Хуан-бо, оглянувшись, увидел, что у Линь-цзи ничего нет в руках, и спросил:

— Где твоя мотыга?

Линь-цзи отвечал:

— Кто-то унес ее.

Хуан-бо сказал:

— Подойди-ка поближе, мне нужно кое-что с тобой обсудить.

Линь-цзи подошел. Хуан-бо поднял мотыгу вертикально и сказал:

— Ни один человек в мире не сможет отнять ее у меня!

Линь-цзи протянул руку, взял мотыгу, поставил ее и сказал:

— Почему? Вот она и в моих руках!

Хуан-бо заметил:

— Сегодня очень даже есть кому поучаствовать во всеобщих работах!

И он вернулся к себе в монастырь.


§ 133

Некоторое время спустя Гуй-шань спросил Ян-шаня:

— Зачем Линь-цзи отнял мотыгу, когда она была в руках Хуан-бо?

Ян-шань отвечал:

— Разбойник — ничтожный человек, но мудростью превзошел благородного человека!1


1 Разбойник — ничтожный человек, но мудростью превзошел благородного человека (Цззй ши сяожэнь, чжи го цзюньцзы). — Отнимая мотыгу у Хуан-бо, Линь-цзи вел себя как разбойник, однако разумом он превзошел благородного Хуан-бо, который полагал себя единственным хранителем истины.


§ 134

Линь-цзи спешил с письмом Хуан-бо к Гуй-шаню, где в это время Ян-шань принимал гостей.

Взяв письмо, Ян-шань спросил:

— Это от Хуан-бо, а где же от посыльного?

Линь-цзи дал ему пощечину. Ян-шань остановил Линь-цзи, сказав:

— Старший брат, раз ты в курсе дел подобного рода, то кончим [на этом].

И они пошли вместе повидать Гуй-шаня.

Тут Гуй-шань спросил:

— Сколько монахов в общине моего старшего брата Хуан-бо?

Линь-цзи отвечал:

— Семьсот.

Гуй-шань спросил:

— Кто ими руководит?

Линь-цзи ответил:

— Я только что доставил тебе от него письмо.

Тут Линь-цзи [в свою очередь] спросил Гуй-шаня:

— Почтеннейший, сколько у вас здесь монахов?

Гуй-шань отвечал:

— Тысяча пятьсот человек.

— Много, — заметил Линь-цзи.

Гуй-шань сказал:

— У моего старшего брата Хуан-бо тоже немало.


§ 135

Линь-цзи простился с Гуй-шанем. Ян-шань, провожая его, сказал:

— Если ты потом отправишься на север, там есть место, где обосноваться1.

Линь-цзи спросил:

— Возможно ли такое?

Ян-шань сказал:

— Ты только иди, а там потом найдется человек, который поможет тебе, старший брат! У этого человека будет только голова, но не будет хвоста, будет начало, но не будет конца2.

Линь-цзи после этого [действительно] отправился в Чжэнь-чжоу. Там уже был Пу-хуа. Когда Линь-цзи вышел в мир3, Пу-хуа был помощником при нем. Линь-цзи пробыл там совсем немного, когда тело Пу-хуа исчезло целиком.


1 Обосноваться (чжу) — сокращение от полного чжучжэ, которое писалось на табличке, прикрепленной к жилью настоятеля монастыря. Слова Ян-шаня, таким образом, являются намеком на то, что, покинув юг, Линь-цзи вернется на свою родину — на север, где станет настоятелем монастыря.

2 Будет только голова, но не будет хвоста, будет начало, но не будет конца (Ю тоу у вэй ю ши у чжун). — Имеется в виду Пу-хуа с его полной чудес жизнью, имевшей начало, но не имевшей конца, его жизнь завершилась таинственным исчезновением его тела по образцу бессмертных даосов.

3 Вышел в мир (чу ши). — В данном случае имеется в виду не «уход от мира», что более обычно для этого сочетания, а именно «в мир» для обучения и наставления на Путь других.


§ 136

Когда Линь-цзи в середине лета1 поднялся к Хуан-бо, он увидел, что хэшан читает сутры.

Линь-цзи сказал:

— Я всегда считал, что вы человек; оказывается, вы старый монах, напичканный черными бобами2.

Прожив несколько дней, он пришел проститься.

Хуан-бо сказал:

— Ты пришел, нарушив летнее [уединение], а теперь уходишь, не [дождавшись] его конца.

Линь-цзи сказал:

— Я пришел на короткое время, чтобы выразить вам свое почтение.

Хуан-бо тут же ударил его и выгнал.

Линь-цзи прошел несколько ли, засомневался в [правильности] своего поступка, вернулся обратно и пробыл до конца времени летнего [уединения].


1 Середина (половина) лета (бань ся). — Имеется в виду, что событие произошло в середине трехмесячного периода летней медитации. Монахи прекращают на этот период свои странствия, обосновываясь в монастыре.

2 Черные бобы (хэй доу) — характерное для чань пренебрежительное название письменных знаков.


§ 137

Однажды, когда Линь-цзи собрался расстаться с Хуан-бо, [Хуан]-бо спросил:

— Куда ты держишь путь?

Линь-цзи отвечал:

— Если не в Хэнань, то возвращаюсь в Хэбэй.

Хуан-бо тогда ударил его. Линь-цзи остановил его и дал ему пощечину. Хуан-бо расхохотался и позвал помощника:

— Принеси-ка мне доску чань и скамейку1 моего первого Учителя Бай-чжана.

Линь-цзи сказал:

— Помощник, принеси-ка огня.

Хуан-бо сказал:

— Пусть будет так, только унеси это. Потом ты [тем самым] заткнешь рот всем людям на свете.


1 Доска чань и скамейка (чань бань чань ань). — Намерением передать Линь-цзи эти предметы Хуан-бо показывает, что видит в его лице наследника учения Бай-чжана (720–814). Бай-чжан, наследовавший Дхарму Ма-цзу, в свое время передал Хуан-бо свою доску чань и подушку, а Гуй-шаню — палку и мухогонку (последние были затем переданы Ян-шаню).


§ 138

Спустя некоторое время Гуй-шань спросил Ян-шаня:

— А не оказался ли Линь-цзи неблагодарным в отношении Хуан-бо?

Ян-шань отвечал:

— Вовсе нет.

Гуй-шань спросил:

— А что ты думаешь по этому поводу?

Ян-шань отвечал:

— Лишь тот, кто познал милость, может понять, что такое воздаяние за милость.

Гуй-шань спросил:

— А был ли когда-либо в древности человек, подобный ему?

Ян-шань отвечал:

— Был, но жил он так давно, что я не хочу говорить о нем Почтеннейшему.

Гуй-шань сказал:

— И все-таки я хочу знать. Ты только намекни.

Ян-шань ответил:

— Ну, вот, например, на соборе по [сутре] «Лэнъянь»1 Ананда, восхваляя Будду, сказал: «Эту глубокую мысль я понесу по всем бесчисленным мирам». Это и называется воздаянием за милости Будды. Разве это не пример воздаяния за милости?

Гуй-шань сказал:

— Конечно, разумеется, это так. Тот, чьи взгляды соответствуют уровню взглядов Учителя, наполовину снижает заслуги Учителя. [Лишь] тот, чьи взгляды превосходят взгляды Учителя, оказывается в состоянии передать их [дальше].


1 Сутра «Лэнъянь» (санскр. «Шурамгама-сутра»). — Эта сутра, излагающая учение Бодхидхармы, была очень популярна в эпоху Тан. Особую роль она играла в доктрине чань, так что содержащиеся в ней стихи-хвала Ананды в адрес Будды были хорошо известны буддийским монахам чаньской школы.


§ 139

Линь-цзи прибыл в храм-ступу Бодхидхармы1. Настоятель храма-ступы спросил: — Почтенный старейшина, вы сначала поклонитесь Будде или Патриарху?

Линь-цзи отвечал:

— Ни Будде, ни Патриарху я кланяться не стану.

Настоятель храма-ступы сказал:

— Разве Будда и Патриарх какие-нибудь враги почтенному старейшине?

Тут Линь-цзи взмахнул рукавами и ушел.


1 Храм-ступа Бодхидхармы (дамо та). — Храм-ступа Бодхидхармы находился на горе Сюньэршань в пров. Хэнань, где, по преданию, был похоронен Бодхидхарма. Это была небольшая пагода, построенная учениками у могилы Учителя.


§ 140

Во время своих странствий Линь-цзи прибыл к Лун-гуану1. [Лун]-гуан поднялся в Зал [сангхи], Линь-цзи вышел и спросил:

— Как можно одержать победу, не обнажив острия меча?

[Лун]-гуан облокотился на спинку сиденья.

Лин-цзи спросил:

— Разве у совершенного Наставника нет собственного способа?

[Лун]-гуан уставился [на него] и воскликнул:

— Ха!

Линь-цзи указал пальцем [на Лун-гуана] и сказал:

— Сегодня ты, старик, потерпел поражение!


1 Лун-гуан. — Никаких сведений о нем нет.


§ 141

Когда [Линь-цзи] добрался до Трех горных пиков1, монах Пин2 спросил:

— Откуда ты пришел?

Линь-цзи отвечал:

— От Хуан-бо.

Пин спросил:

— Что сказал тебе Хуан-бо?

Линь-цзи отвечал:

— Золотой бык прошлой ночью попал в грязь и пепел3, и до сих пор никто не видел его следов.

Пин сказал:

— Золотой ветер дует в яшмовую свирель. Кто же узнает этот звук?

Линь-цзи сказал:

— Он проходит напрямик через тысячеслойные заграждения, не останавливаясь даже перед лазурным сводом неба4.

Пин сказал:

— В этом своем вопросе ты забрался слишком высоко.

Линь-цзи сказал:

— Дракон дал жизнь золотому фениксу5, прорвав бирюзовую лазурь.

Пин сказал:

— А ну-ка, садись пить чай!6


1 Три горных пика (сань фэн). — Место с таким названием встречается в разных частях Китая, в частности, есть такие горы в пров. Цзянси близ Наньчана, т. е. неподалеку от того места, где жил Хуан-бо.

2 Монах Пин. — Человек с таким именем (или прозвищем?) не идентифицирован.

3 Золотой бык прошлой ночью попал в грязь и пепел (Цзинь ню цзо е цзао ту тань). — Представляется, что образ быка перекликается с металлическими бычками, играющими значительную роль в китайском фольклоре, где их наделяли способностью упорядочивать сушу и воду (ср. со способностью Бодхидхармы сдерживать потоки). Однако смысл выражения в целом остается неясным. Следующие за приведенным выражением слова «никто не видел его следов» можно понимать как намек на то, что Хуан-бо не оставляет следов в виде слов (см. вопрос Пина).

4 Он проходит напрямик... не останавливаясь даже перед лазурным сводом неба (Чжи сю... бу чжу цин сяо-нэй). — Этой фразой Линь-цзи разъясняет, какими способностями должен обладать тот, кто может понять «звук яшмовой свирели» Хуан-бо.

5 Дракон дал жизнь золотому фениксу (Лун шэн цзинь фэнцзы). — Дракон и феникс — привычные метафоры, соответственно для Хуан-бо и Линь-цзи.

6 А ну-ка, садись пить чай (Це цзо чи ча). — Характерный чаньский прием возвращения собеседника к обыденной действительности.


§ 142

Затем он спросил:

— А где ты был до этого?

Линь-цзи отвечал:

— У Лун-гуана.

Пин спросил:

— А как Лун-гуан в последнее время?

На этом Линь-цзи ушел.


§ 143

Линь-цзи пришел к Да-цы1. [Да]-цы сидел в своем жилище. Линь-цзи спросил:

— Каково тебе, когда ты, выпрямившись, сидишь в своем жилище?

[Да]-цы отвечал:

— Зимняя сосна тысячелетиями не меняет свой цвет. Простой старец сорвет цветок — и во всех странах наступит весна2.

Линь-цзи сказал:

— Сущность совершенной мудрости всегда за пределами настоящего и прошлого; если разорвать цепи Трех гор, [рухнет] многослойная застава (?)3.

[Да]-цы произнес кхэ.

Линь-цзи тоже произнес кхэ.

[Да]-цы спросил:

— Ну как?

Линь-цзи взмахнул рукавами и ушел.


1 Да-цы. — Имеется в виду Хуань-чжун (780–862). Прозвище «Да-цы» он получил по названию горы в пров. Чжэцзян. Да-цы был последователем Бай-чжана.

2 Как отмечает Демьевиль (см.: Entretiens de Lin Tsi. P. 231), в ситуации с сосной внимание обращено на внутреннюю субстанцию, на «себя»; когда же идет речь о наступлении весны, то внимание практика обращено вовне; очевидно, здесь можно говорить об оппозиции «обращенность внутрь — обращенность вовне».

3 Фраза не очень ясна, перевод предположительный. Очевидно, однако, что весь ответ Линь-цзи представляет собой параллелизм высказыванию Да-цы (о сосне) как по смыслу, так и по структуре. Что касается реалий, скрывающихся за выражением «цепи Трех гор», то, скорее всего, имеются в виду три возвышенности, расположенные в районе Янцзы выше Цзинлина (совр. Нанкин).

Возможно, в словах Линь-цзи, как полагает Демьевиль (см.: Там же), заключен намек на эпизод знаменитой битвы, происшедшей в этом районе в 280 г. н. э., которая положила конец эпохе Троецарствия. Во время этой битвы жители царства У с помощью натянутых поперек реки металлических цепей устроили многослойный барьер. Их противники чусцы сумели захватить Цзинлин, расплавив эти цепи с помощью факелов на «соломенной флотилии».

Однако не может быть исключено и предположение о том, что разрушение цепей у Линь-цзи ассоциировалось с уничтожением препятствий для полного расцвета «настоящего человека».


§ 144

Линь-цзи прибыл в Сяньчжоу к Хуа-яню1.

Линь-цзи спросил:

— Почтенный монах, зачем сидя клевать носом?

[Хуа]-янь сказал:

— Истинный адепт чань [сам по себе] необычен, не похож на других.

Линь-цзи сказал:

— Помощник, принеси чаю, пусть почтенный монах попьет!

[Хуа]-янь позвал монаха-вэйна, чтобы он посадил старейшину на третье место2.


1 Хуа-янь — настоятель монастыря, носившего такое название. Этот монастырь был расположен в местности Сянчжоу (совр. пров. Хубэй). Кто был настоятелем во время прибытия туда Линь-цзи — неизвестно.

2 Третье место (ди-сань вэй) — место, предназначенное для опытного монаха, второго лица после настоятеля.


§ 145

Линь-цзи прибыл к Цуй-фэну1. [Цуй]-фэн спросил:

— Откуда ты пришел?

Линь-цзи отвечал:

— От Хуан-бо.

[Цуй]-фэн сказал:

— Какие слова сказал Хуан-бо? Расскажи людям.

Линь-цзи отвечал:

— У Хуан-бо не было слов.

[Цуй]-фэн спросил:

— Почему?

Линь-цзи отвечал:

— Если б у него и были слова, то я б не мог их передать.

[Цуй]-фэн настаивал:

— А ты попробуй, скажи!

Линь-цзи сказал:

— Стрела пролетела на западное небо2.


1 Цуй-фэн. — Сведений о нем нет.

2 Стрела пролетела на западное небо (Цзянь го си тянь) — образное выражение, встречающееся и в других чаньских текстах. Смысл его: беседа приняла неверное направление, суть ее осталась в стороне, налицо лишь праздная болтовня.


§ 146

[Линь-цзи] прибыл к Сян-тяню1 и спросил:

— И не мирской, и не святой. Прошу тебя, Наставник, скорее говори, [что это такое]!

[Сян]-тянь отвечал:

— Почтенный монах, я как раз таков!

Тут Линь-цзи произнес кхэ и сказал:

— Какую еще чашку ищут здесь эти многочисленные бритоголовые?2


1 Сян-тянь. — Сведений о нем нет.

2 Какую еще чашку ищут здесь эти многочисленные бритоголовые? (Сюйдо туцзы цзай чжэ-ли ми шэмма вань). — Замечанием о том, что монахи только и думают, что о еде, Линь-цзи как бы укоряет Сян-тяня и его общину. В то же время — это и похвала в их адрес, т. к. они занимаются обычными делами, не впадая в дуализм «мирское — святое», на что Линь-цзи пытался спровоцировать Сян-тяня своим первым вопросом.


§ 147

[Линь-цзи] пришел к Мин-хуа1. [Мин]-хуа спросил:

— В чем смысл твоих бесконечных приходов и уходов?

Линь-цзи отвечал:

— Только в том, что я зря стаптываю свои соломенные башмаки2.

[Мин]-хуа сказал:

— Так в конце-концов зачем это?

Линь-цзи отвечал:

— Ты даже не понял, старина, темы беседы!


1 Мин-хуа. — Сведений о нем нет.

2 Зря стаптываю... башмаки (ту та... се). — Линь-цзи имеет в виду, что Мин-хуа столь глуп, задавая свой вопрос, что приход к нему действительно бессмыслен.


§ 148

Направляясь к Фэн-линю1, Линь-цзи встретился в пути с одной старой женщиной. Женщина спросила:

— Куда ты идешь?

Линь-цзи ответил:

— Иду к Фэн-линю.

Женщина сказала:

— Дело в том, что как раз сейчас Фэн-линя нет.

Линь-цзи спросил:

— Куда он ушел?

Женщина ударила его.

Тогда Линь-цзи окликнул женщину. Она обернулась.

Тут Линь-цзи ударил ее.


1 Фэн-линь. — Сведений о нем нет.


§ 149

Линь-цзи пришел к Фэн-линю. [Фэн]-линь спросил:

— Есть кое-что такое, о чем я хочу тебя спросить. Можно?

Линь-цзи отвечал:

— Чтобы разрезать мясо, надо сделать рану1.

[Фэн]-линь сказал:

— Луна над морем сверкает, она не дает тени. Одиноко плавающие рыбки сбились с пути.

Линь-цзи спросил:

— Если луна не дает тени, почему же рыбки сбились с пути?

[Фэн]-линь сказал:

— Когда мы видим ветер, мы знаем, что вздымаются волны. Играя на воде, носится одинокий парус.

Линь-цзи сказал:

— Сиротливый диск [луны] одиноко освещает тишину рек и гор. Но [стоит] мне захохотать, как будут повергнуты в ужас небо и земля.

[Фэн]-линь сказал:

— Ты способен словом осветить небо и землю. Так попробуй к случаю сказать для примера [хоть] одну фразу.

Линь-цзи сказал:

— Если в пути встречаешься с человеком, у которого есть меч, следует обязательно показать ему меч. Тому, кто не является поэтом, не надо дарить стихов2.

Фэн-линь на этом кончил. Тогда Линь-цзи произнес оду:

— Великое Дао исключает тождество3. На запад или на восток следует по собственной воле. [За ним] не поспевает высеченная из камня искра. Тщетно [пытается] достичь его свет молнии.


1 Чтобы разрезать мясо, надо сделать рану (Кэдэ вань-жоу-цзочуан). — Иными словами, лекарство хуже самой болезни. Применительно к Фэн-линю это значит: задавая вопросы, чтобы снять свои сомнения, он лишь отягчает свое положение.

2 Эти строки были популярны во времена Линь-цзи и часто цитируются в разных произведениях.

3 Тождество (тун). — Демьевиль считает, что вместо знака тун должен быть знак сян, который он передает как «направленность».


§ 150

Гуй-шань спросил Ян-шаня:

— Если высеченная из камня искра не поспевает и для света молнии он недосягаем, что же делали тогда для людей все мудрецы древности?

Ян-шань спросил:

— А что думаешь по этому поводу ты, почтенный монах?

Гуй-шань ответил:

— У них не было ничего, кроме слов, а последние абсолютно лишены реального смысла.

Ян-шань сказал:

— Это не так.

Гуй-шань спросил:

— А как еще можно это толковать?

Ян-шань отвечал:

— Если [рассуждать] официально, в них и иголки не вместишь, а если в частном порядке, то через них могут пройти и упряжки лошадей1.


1 Выражение взято из биографии монаха Дао-сина (593–659), знатока винай. Официальные власти препятствовали остановке посетителей на дворе его монастыря, но он, тем не менее, принимал их в частном порядке и произносил комментируемую фразу. Однако место этой фразы в нашем контексте не очень понятно.


§ 151

[Линь]-цзи прибыл к Цзинь-ню1. Видя, что идет Линь-цзи, [Цзинь]-ню устроился на корточках у ворот, держа палку горизонтально.

Линь-цзи трижды постучал рукой по палке, затем вернулся в Зал сангхи и занял место для первого лица.

[Цзинь]-ню вошел, увидел это и спросил:

— Ведь при встрече гостя и хозяина каждый должен придерживаться положенных правил. Откуда ты, старейшина, явился, что ведешь себя столь бесцеремонно?

Линь-цзи спросил:

— О чем ты, почтенный хэшан, говоришь?

[Цзинь]-ню собирался раскрыть рот, но Линь-цзи ударил его. [Цзинь]-ню сделал вид, что падает. Линь-цзи ударил его еще раз.

[Цзинь]-ню сказал:

— Сегодня у меня что-то не получается.


1 Цзинь-ню — прозвище монаха по названию монастыря («Золотой бык»), расположенного в той же обл. Чжэнь, где находился Линь-цзи.


§ 152

Гуй-шань спросил Ян-шаня:

— Среди этих двух почитаемых старцев были выигравший и проигравший?

Ян-шань ответил:

— Выигравший действительно выиграл, проигравший — действительно проиграл.


§ 153

Перед переселением в мир иной Линь-цзи сел облокотившись и сказал:

— После того как я угасну, не дайте угаснуть сокровищнице моего ока истинной Дхармы1.

Сань-шэн вышел и сказал:

— Как можно позволить погаснуть сокровищнице ока истинной Дхармы почтеннейшего монаха!

Линь-цзи спросил:

— Кто бы мог подумать, что сокровищница моего ока истинной Дхармы погаснет, дойдя до этого слепого осла!

Сказав это, он, выпрямившись, обнаружил полный покой2.


1 Сокровищница моего ока истинной Дхармы (у чжэн фа янь цзан). — Имеются в виду основные принципы чань, передаваемые по традиции от поколения к поколению.

2 Обнаружил полный покой (ши цзи) — т. е. умер.


§ 154

(Биографическое приложение)

Как монах Наставник известен под именем И-сюань. Он происходил из уезда Нань-хуа в области Цао. В миру он принадлежал к роду Син.

В детстве он уже проявлял незаурядные способности. Став старше, прославился своей сыновней почтительностью.

После пострижения и полного посвящения в сан он пребывал в Залах толкований1: он в тонкостях и до конца постиг винайи, глубоко изучил сутры и шастры. Вдруг однажды он со вздохом произнес: «Все это лишь способы спасения мира, а не таинство передачи писаний вовне». Тут же он сменил одежду и отправился странствовать.

Сначала он просил наставлений у Хуан-бо, затем нанес визит Да-юю.

То, что было в этих случаях сказано, зафиксировано в «Записях о поступках» («Син лу»).

Получив печать Дхармы от Хуан-бо, он вскоре приехал в Хэбэй и стал настоятелем маленького монастыря на берегу реки Хуто в юго-восточной части области Чжэнь. Поскольку это было у брода, то по месту [Наставник] получил свое имя.

В это время там уже находился Пу-хуа: он, притворяясь безумным, смешивался с толпой, и невозможно было определить, мудрец он или профан.

Когда Наставник прибыл туда, Пу-хуа был придан ему в помощь.

Наставник был справедлив и благороден в обращении.

Тело Пу-хуа исчезло целиком. Это соответствовало предсказанию Ян-шаня, «маленького Шакьи»2.


1 Зал толкований (цзян сы). — Так называлось помещение для соборов, на которых проповедь сопровождалась комментированием канонических буддийских текстов, т. е. занятием, глубоко презираемым адептами чань.

2 Предсказание Ян-шаня, «маленького Шакьи» (Ян-шань сяо Шицзя-чжи сюань цзи). — Ян-шань предсказал, что, вернувшись на Север, Линь-цзи получит в помощники Пу-хуа.

«Маленький Шакья». — Намек на анекдот, согласно которому Ян-шань однажды встретил индуса, сообщившего ему, что он шел в Китай, дабы вернуть человеческий облик бодхисаттве Маньчжушри. Но встретив Ян-шаня, «маленького Шакью», индус передал ему санскритские рукописи, приветствовал его и взлетел в воздух.


§ 155

Как раз в это время происходили военные смуты1, и Наставник покинул [храм].

Великий усмиритель Мо Цзюнь-хэ2 даровал под храм свою резиденцию внутри городских стен. [Храм] тоже назывался Линь-цзи, и на нем была табличка [с этим названием]. Наставник был принят и жил там.

Потом [Линь-цзи] отряхнул свою одежду и пустился на юг в область Хэ.

Правитель округа Ван, занимавший должность чанши, принимал его с почестями, подобающими Наставнику.

Побыв там непродолжительное время, Наставник прибыл в монастырь Синхуасы области Дамин, где поселился в Восточном Зале.

Не будучи больным, Наставник вдруг в какой-то день привел в порядок свою одежду, сел выпрямившись и, закончив диалог с Сань-шэном, тихо скончался.

Это было в 10-й день первого месяца 8-го года Сянь-тун династии Тан3.

Ученики [Линь-цзи] соорудили пагоду для тела Наставника в северо-западном углу области Дамин.

Согласно указу [императора], ему было дано посмертное имя — Мудростью освещающий наставник чань, пагода получила название «Очищенная душа».

Сложив руки [в знак уважения] и низко кланяясь, я описал в общих чертах жизнь Наставника.

Почтительно записано Ян-чжао, ничтожным Наставником, последователем Дхармы, находящимся в монастыре Баошоу области Чжэньчжоу.


1 Военные смуты (бин гэ). — Возможно, имеется в виду вторжение войск округа Бин в округ Чжэнь.

2 Великий усмиритель (тай вэй) Мо Цзюнь-хэ. — Точно не установлено, кто скрывается под этим именем; существовал некий Мо Цзюнь-хэ, мясник, сыгравший известную роль в защите округа Чжэнь в 893 г. и получивший за это официальный титул (но только не «великого усмирителя»!). Однако события, связанные с этим лицом, происходили свыше двадцати лет спустя после смерти Линь-цзи.

3 10-й день первого месяца 8-го года Сянь-тун династии Тан. — Это соответствует 18 февраля 867 г. по европейскому календарю. Согласно другим источникам, в качестве даты смерти Линь-цзи указывается 27 мая 866 г.

Перевод с китайского И. С. Гуревич

Записи 91–119   <<   Записи о поступках   >>   К  оглавлению

«Линь-цзи лу»

Хостинг от uCoz